Тайны рыбака и рыбки

14 мая 1835 года впервые опубликовали сказку "О рыбаке и рыбке" Александра Пушкина

Все с детства знают поучительную сказку Александра Пушкина "О рыбаке и рыбке". 14 мая 1835 года ее впервые напечатали в журнале "Библиотека для чтения".

Версий происхождения сказки несколько. Согласно одной из них, это чуть видоизмененная русская народная сказка "Жадная старуха". Но чаще говорят о том, что это померанская история "О рыбаке и его жене", которая заняла почетное место в сборнике братьев Гримм.

Самое интересное, что при этом придумана она не братьями, а художником-мистиком Филиппом Отто Рунге (1777-1810 гг.). Это очень интересный человек: он увлекался идеями Якова Бёме, описавшего важное философское понятие – Ungrund, был хорошим приятелем Иоганна Гёте. Увлеченный их идеями, он не только рисовал, но и писал полунаучные, полумистические труды о символике света, а также связи цветовой и музыкальной гармонии.

Поэтому в оригинале немецкой версии с каждым разом, как старик приходит с новой просьбой, море меняет, в первую очередь, цвета: сначала зеленое и желтое, затем темно-синее и серое, а напоследок – темно-серое, и уже в самом финале герой застает настоящую бурю.

У Пушкина море с каждым разом меняется – сначала оно "слегка поменялось", потом "помутилося", стало неспокойным, почернело, а под конец – "черная буря". Культурологи приводят это как дополнительный аргумент связи немецкого и русского вариантов.

Интересно, что в немецкой версии рыба – камбала. Исследователи отмечают, что в древности эта рыба воплощала собой в мифологии морское божество.

Но самое интересное в сказке Рунге то, что сварливая жена в финале посягает на самое важное: религию. Сначала Ильзебиль требует от камбалы каменный замок, затем хочет стать королевой, кайзером и наконец – Папой Римским.

Если Пушкин действительно ориентировался на немецкий вариант, то в итоге благоразумно воздержался от подобных аналогий. Впрочем, в первой рукописной редакции сказки Пушкина (опубликованной много позже в книге Бонди "Новые страницы Пушкина" в 1931 году) старуха уселась на Вавилонской башне, а вокруг поют "латынские монахи".

"Перед  ним  Вавилонская  башня
На  самой  верхней  на  макушке
Сидит  его  старая  старуха
На  старухе  сарочинская  шапка
На  шапке  венец  латынский…".

В итоге у Пушкина все-таки мы находим царицу, которой служат бояре да дворяне.

Финалы сказок разнятся: если наша рыбка промолчала да уплыла, то у Рунге она все-таки ехидно ответила старику: "ступай домой, вновь она сидит в лачуге".

Интересно, что в русской версии упоминается, что герой рыбачил "тридцать лет и три года" – первая ассоциация, которая приходит в голову, срок Христа на земле. Сам старик во многом смиренен и нестяжателен, и не ропщет на судьбу. Можно сказать, и у старика был своеобразный "крест", который он нес по жизни. И проявляет он христианское милосердие по отношении к рыбке.

Как бы то ни было, сказка Пушкина получилась настолько самобытной, что сравнивать ее с оригиналом можно только формально. Ведь наш старик, в отличие от немецкого, улавливает тонкий, бытийный контакт с Золотой Рыбкой, наш старик любит свою старуху, какой бы сварливой она ни была – и, главное, старуха даже в мыслях не посягает на то, чтобы стать Патриархом. То, что ей вздумалось стать Владычицей Морскою – ну, женщинам порой приходят в голову и не такие сумасбродные идеи…